Библия написана людьми и в их интерпретации Он может быть любым. Сравнивая то, каким Бог являет Себя в Ветхом и Новом заветах кажется, что речь идёт о каких-то разных божествах. Но Бог ли такой? Не мы ли такие?
Наряду с тем, что Иисус точно такой как мы, Он — Человек, Он и совершенно иной. Но в чём Его инаковость? В трансцендентности, невместимости никакими рамками? Но и человек такой; своим воображением и духом мы можем не только выходить в другую реальность, но и создавать её, как Бог.
Тем, что мы подчинены времени, а Бог владеет совершенно другой мерой времени, потому что ему не подвластен? Но разное чувство времени и у всех людей и «несвоевременность — вечная драма, где есть он и она» (Игорь Тальков). И это вполне можно расширить до человека вообще: «человек не знает своего времени». Еккл. 9.12.
Тем, что Бог, как нарочно, подкарауливает наши решения и делает наоборот? Но с точно такой же проблемой мы сталкиваемся и с себе подобными: будучи едины по природному устройству, мы очень разные, и мы всегда, как близнецы, бежим в разные стороны.
Единственное, что отличает Иисуса Христа от нас — непричастность греху. Это весьма кардинальное и для нас сверхъестественное отличие. Но в остальном, Он такой же как мы, Он — Человек. И биологическая Его составляющая, как и наша, сотворена Словом из праха.
Мы не можем себе представить той драмы, которая разыгралась в мироздании со смертью Иисуса. Что значат Его слова: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего ты Меня оставил?» Матф. 27.46. На самом ли деле Отец оставил Его, Он пережил настоящую духовную смерть из-за разлуки с Богом, поэтому стала возможна и смерть физическая? Единство Троицы разорвалось, как разорвалось единство Самого Христа, Его Божьего и Его человеческого?
Учитывая, что Иисус на мгновение стал настоящим воплощением греха и посредством Своей плоти распял грех на кресте, а Отец не видел Сына за грехом, и не имея с ним (грехом) ничего общего, отошёл от Него, можно допустить, что на мгновение действительно Бог перестал существовать. Не стало Единства, не стало Сына, не стало и Отца. «Бог умер».
Эти слова принадлежат Фридриху Ницше. Жан Мишель Сартр после Второй мировой войны подтвердил их: «Бог окончательно умер». Но первым ли в истории Ницше сказал их? Нет. Этой истиной Церковь владеет со II века и озвучена она впервые в поэме Мелитона Сардийского «Пасха».
На сегодняшний день чаще мы слышим в Пасхальном Богослужении, что Иисус умер как человек, а воскрес как Бог. Церковь же владеет истиной, где Иисус умер как человек и воскрес как человек, но и так же с Его Божеством: Он умер как Бог и воскрес как Бог, ведь в Нём Божья и человеческая природы нераздельны: имею власть отдать жизнь и власть имею опять принять её (Иоан. 10.18).
С этим связаны и те катаклизмы, которые наблюдались в это время в мире: наступила тьма, солнце померкло, земля потряслась, камни расселись, гробы разверзлись… Матф. 27.51-52; Луки 23.44-45. Мир начал разваливаться, ведь Бога нет, никто не сдерживает его, он разлетается на микрочастицы, в прах. На смерть человека мир так не реагирует.
Альтернативным взглядом является представление о сугубо человеческом переживании Иисусом смерти, как разлуки с Отцом. Ему казалось (как и нам), что Бог оставил Его, несмотря на то что Он Сам Бог и Бог внутри Него. Как и в нас, переживших рождение свыше. Мы можем думать, что Бог оставил нас, но это ложь, ведь будь это буквально так, мы бы моментально умерли. Что и происходит духовно в состоянии греха. Но и в этом случае, Бог остаётся с человеком надеждой на его покаяние.
Надежда Бога находит пристанище в биологическом естестве человека: в его боли, страданиях и немощах. В его прахе: «доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься». Быт. 3.19. В сердце его земли.
Бог в Иисусе Христе, не найдя Себе пристанища ни на небе ни на земле, реализовал знамение пророка Ионы: «Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи». Матф. 12.40. Отвлечёмся от линейного знания, что это преисподняя, прочтём духовно-буквально: в сердце земли — в основе материально-животно-телесно-человеческого бытия. Там же мы хороним Бога, там же Он находит пристанище, когда Ему в нас больше некуда идти.
Там Он сооружает Богу жертвенник: «Сделай Мне жертвенник из земли, и приноси на нем всесожжения твои и мирные жертвы твои… Если же будешь делать Мне жертвенник из камней, то не сооружай его из тесаных. Ибо, как скоро наложишь на них тесло твое, то осквернишь их». Исх. 20.24-25. Эту цитату привёл Мартин Бубер в хасидских высказываниях, собранных в книге «Десять ступеней» в приложении к молитве, где земля — молчание, камень — слово. Лучшая молитва — молчание в благоговении; но возможны и слова, только не надо их огранять и приукрашивать, а говорить Господу в простоте, как оно есть.
Мы расширим эти образы. Земля — это наше плотяное устройство, то, из чего Бог изначально сотворил человека, заготовка человека, ведь собственно человеком он стал после вдохновения Божьего; человек — это не прах, человек — это душа живая (Быт. 2.7). Однако по мере утраты этого замысла, человек становится сугубо животным существом, живущим по инстинктам, но чувствующим боль, окончательно потом утрачивающим и эту животность. Так даже из этого праха можно сделать жертвенник Богу.
Камни — это все «формы неявной (предваряющей, отдалённой) любви к Богу» (по Симоне Вейль): в религиозных обрядах, в красоте мира и в ближнем. Обтёсывание — это высокомудрствование и изощрённость в суждениях, давайте без этого.
Таким образом, на какой бы точке бытия ты ни находился: в высоте неба или глубине собственного праха, «Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь». Иер. 33.3.