Библия наполнена историями противостояния. С одной стороны: «…где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» Матф. 18.20, имея в виду принцип Церкви, единства множества. С другой: мы видим из текста Писания и из самой жизни, что стоит собраться тем двоим, как начинаются разногласия. Мамы близнецов знают, что есть одна проблема при выходе на прогулку: они всегда бегут в разные стороны.
Верхушка этого противоборства обозначена таким словом: «Озлобившийся брат неприступнее крепкого города…» Пр. 18.19. Почему так? Родные вроде бы люди. Вывод прост: нет никакого кровного родства, люди объединены только единством духа. А это труд и волевое усилие. Конечно, родство — это непреходящая база для отношений, если только оно не заканчивается убийством.
Факт, но бытие человечества начинается именно с этого: брат убил брата. От Адамы и Евы, изгнанных из рая, родились два сына: Каин и Авель. «И был Авель пастырь овец; а Каин был земледелец. Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу. И Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его; а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился и поникло лице его. …И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его». Быт. 4.2-5,8.
При всём сказанном ранее о различии Ветхого и Нового заветов, различие это никак не касается природы людей. Мы считаем, что живём в цивилизованном мире, а мы — цивилизованные люди. Отсюда мы выводим, что дикости древлян нам как будто не присущи. Однако что является основанием для таких утверждений? Использование плодов научно-технического прогресса? Как сказал герой М.А Булгакова: «и прочая аппаратура». Там же: «внутренне они остались теми же» («Мастер и Маргарита»).
Существует Новозаветный эквивалент печальной истории ненависти брата к брату: притча о блудном сыне (Луки 15.11-24). Только слабый интеллектом человек скажет, что она устарела; она актуальна как и две тысячи лет назад. Мы помним эту историю: младший сын затребовал свою часть отцовского имения, получил её, растратил, прокутил, обнищал и «опустился на самое дно». Придя в себя, душа его вспомнила о доброте отца и его, с мольбой о прощении, потянуло домой. Изгоревавшийся по сгинувшему сыну отец, не помнил себя от радости: «Ибо этот сын мой был мертв и ожил…» Луки 15.24.
Но это только часть притчи. Реакция старшего брата настолько характерна и так многократно повторялась в жизни, что является обоснованием истины: брат брата может не только любить, но чаще — ненавидеть: «Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его вышед звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: Сын мой! Ты всегда со мною, и все мое твое; а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся». Луки 15.25-32.
Старший сын давно похоронил в себе своего брата, он не может его назвать братом, но говорит отцу: этот сын твой, не называя его ни по имени, ни даже «он». Понятно, что поведение младшего было безобразно и, конечно чувства хорошего человека (коим безусловно был старший сын) были абсолютно обоснованны. Но как-то уж совсем противоестественно не радоваться в такую минуту.
Место не столь простое для поверхностного суждения. Может, он среагировал так не на возвращение брата, а на пир горой в его честь, приревновав к нему отца? Но чем не такие же мотивы были у Каина?
Принято считать Авеля праведным, а Каина нечестивым. Но текст Бытия никак на это не указывает до происшествия: не сказано, что Бог призрел на Авеля и на дар его, потому что он был праведным. А с Каином наоборот. Как принято называть в новозаветной притче младшего сына блудным, то есть неправедным, а старшего праведным, может так же и поведение Каина было более благовоспитанным, чем брата; вполне можно предположить и такое, ведь о том, что дела Авеля были праведны, а дела Каина злы, мы узнаём через призму откровения праведности по вере и не знаем, каким образом Бог оценивает праведность и зло. Но отец-то в притче принял (призрел) дар (покаяние) младшего, а позицию старшего (его и его дар в виде доводов) отверг. Из такой параллельности легче понять и Бога в жертве первых братьев. То, что Он принял Авеля и отверг Каина не говорит о том, что он выделил Авеля как любимчика, а Каина с глаз долой. Это было минутное состояние человека: с каким сердцем он пришёл с этим даром. Мы не знаем, о чём думал каждый из братьев, придя к Богу, можем только догадываться и регулярно проверять себя. Важно понять, что Бог не принимает не всего человека, а нехороший мотив его поступка, положение его сердца. В Его глазах не человек нечист, а его намерения и мысли. Каин этого не понял. Не понял этого и праведный сын из притчи.
С этой позиции легко понять и слова Иисуса о гневе, который он приравнивает к убийству. А также немного понятней, почему Бог в трёх лицах, а не в двух (подсказка: чтобы у мифологии не было ни единого шанса уличить Господа Бога в противостоянии двойников).