Рене Жирар предложил в качестве воплощения этой истины историю из 3-ей Книги Царств: две женщины, жившие в одном доме родили одна за другой по ребёнку. Одна нечаянно «заспала» своего ребёнка и поменяла своего мёртвого на чужого живого. Другая мать, обнаружив подмену, повлекла соперницу на суд к царю Соломону. Он, выслушав их препирательства, рассудил: «…подайте мне меч. И принесли меч к царю. И сказал царь: рассеките живое дитя надвое, и отдайте половину одной, и половину другой. И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: о, господин мой! Отдайте ей этого ребенка живого, и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите».3-Цар. 24-26.
Жирар комментирует эту историю. Но мы несколько подправим его видение, оставив основу откровения: две женщины — это люди и Бог-Отец (Он же-Мать). Пусть вас не смущает, что обе женщины — блудницы, это только схема. Ребёнок, конечно, Иисус, Сын Человеческий. Это Он — «камень преткновения и соблазна» (Рим. 9.33), вечный предмет споров. Путём греха мир завладевает Сыном Божьим, но что говорит Бог? «Отдайте ей этого ребёнка живого»! «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного…» Иоан. 3.16.
Он отдал Его людям живым!!! Чтобы жили они и Он!
Бог, в котором нет ни смерти, ни желания смерти, просто не может никого отправить на смерть. В нём нет «умри!», но только «живи!». «Не умерщвляйте его». А люди «поступили с ним, как хотели» Матф. 7.12.
Поразительно, что Бог дискредитирует Себя в этой истории. Мало того, что истинная мать может выглядеть лгуньей в глазах общественности, отказавшись от своих притязаний, Отец, предав Сына в руки человеческие, Сам умер с Ним и в Нём. Он не станет «загребать жар чужими руками», он Сам (Бог во всей полноте) умер в Сыне на кресте, а точнее дал людям Себя убить, «не противясь злому», подчинившись их воле.
Помимо этого, есть ещё одна точка, в которой Иисус — не жертва. В нашем с Ним общении. С жертвой не строят отношений. А Христианство — это не просто религия, это живые отношения. Если бы Христианство оставалось только в рамках религии, где Бог трансцендентен и люди разлучены с Ним не по греху, так просто по инаковости, то да, Иисус — непреходящая жертва. И мы всё ещё в состоянии мифа. И Сам Иисус для нас не больше, чем миф. Но если Христианство перешагивает границы религии, культа, мифа, то жертва Иисуса актуализируется только в момент нашего греха, мы вновь (мы, не Бог!) «распинаем в себе Сына Божия» (Евр. 6.6), а всё остальное время мы строим с Ним отношения, и тогда Он для нас не жертва. Он — друг, брат, возлюбленный.
Так до Креста Апостолы шествовали с Учителем и Он не был жертвой. Потом момент Креста-Жертвы. Потом воскресение и вновь живые отношения. «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выйдет, и пажить найдет». Иоан. 10.9. Проповедники часто прибегают к этим словам. Это правильно. Однако эта формула полна загадок. С тем, что войдёт Иисусом как дверью, Его жертвой за грех, Его учением, понятно. Но зачем выйдет да ещё и пажить найдёт? А выглядит так: у Апостолов: будучи знакомыми с Иисусом, ходя с Ним, они не понимали Его, через события Голгофы и сошествие Духа Святого в День пятидесятницы, они, пережив рождение свыше, через дверь-жертву Христа вошли в Небо. Затем жизнь вернулась в обыденное русло. Они «вышли». При правильной Христианской жизни, той, о которой Иоанн в Первом Соборном послании говорит, что возрождённый человек просто не может грешить, он находит пажить, то есть Небо уже здесь на земле. При нечаянном грехе мы снова нуждаемся в искупительной жертве и проходим через Крест. Крест в нашей жизни актуализируется и тогда, когда мы страдаем, исполняя заповеди Любви. И это всё равно вход в Небо через Христа. Потом возвращается привычная жизнь, но всегда обновлённая, с новыми благословениями, пажить.
Только вот «на кресте не спекается кровь» (К. Кинчев) и раны на прославленном теле Иисуса открыты. И слёзы на щеках Петра оставили борозды. И мир после Креста никогда не будет прежним.