Людям присущ романтизм. Особенно ему подвержены юные, и не совсем юные, барышни. Он вырастает из детских сказок, где мы не придаём значения горестям (ведь это сказка, а она непременно закончится хорошо), а фиксируем в памяти лучезарное счастье без конца, которое обретают многострадальные герои. Потом это закрепляется множеством более романтических, и более лживых книг и фильмов. Но книги ли лживы? Не мы ли сами вычленяем из всех историй только победоносные моменты, отбрасывая необходимо сопутствующие им страдания и препятствия, преодолевая которые, герои и становятся собственно героями?
Таким образом мы вступаем в жизнь с набором заведомо неверных представлений об отношениях мужчины и женщины. Если кому-то повезло больше, он (она) наставлены в Законе Божьем и, казалось бы, они имеют те правильные представления о расстановке сил в семье. Но что повествует Библия? А с начальных страниц она говорит о ненормальности взаимоотношений первых мужа и жены: «Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел». Быт. 3.12. И всё это перед лицом Бога. Провинившись, Адам не закрыл любимую от гнева Божьего, а выставил её на расправу. Так что вы хотите от мужчин?
А Ева? Что за самовольство в раю? Почему она оказалась на таком значительном расстоянии от любимого мужа? Ей захотелось побыть одной, как множеству женщин и помечтать? Мы страдаем от одиночества, но обретя счастье, первое, что делаем, убегаем в уединение: вот такая женская логика.
Все и без того сложные отношения осложняются нами самими по причине повреждённости человеческой природы и, как следствие, внутренних разногласий. Библия знает, констатирует и не скрывает этих сложностей, как и того, что счастье возможно обрести и несмотря на эти противные ветра. А может даже и посредством их?
Среди книг Писания есть книги как будто исключительно женские. Одна из них: книга Руфи. Исследователей удивляет в этой книге всё, до такой степени она выделяется из других исторических книг Писания. Начиная с подачи текста, который, как нарочно, составлен в стиле романа (и даже сказки) и заканчивая тем вызовом, который бросает автор самому закону Божьему. Но давайте по порядку.
В Иудейском Вифлееме жила некая семья: мама, папа и двое сыновей. По причине случившегося голода (первая несостыковка: Вифлеем — дом хлеба), они были вынуждены податься на поля Моавитские, в приграничные и враждебные земли. Там сыновья обрели жён, а потом, один за одним, начиная с главы семейства, умерли. То ли дети с рождения были слабенькие, как говорят «не жилец», то ли какая-то местная инфекция поразила их, но имена они носили странные: Махлон, что значит «болезненный» и Хилеон, что значит «преходящий, тленный».
Остались женщины одни. Из Иудеи доходили вести, что Бог напитал родную землю хлебом, и вот, спустя десять лет, Ноеминь возвращается на родину. Но невестки не хотят оставить её и следуют за ней. Что такого было в Ноемини, что девушки готовы были оставить всё своё и пойти на чужбину? И не просто на чужбину, а туда, где они не смогут повторно выйти замуж ни при каких условиях: «Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Господне, и десятое поколение их не может войти в общество Господне во веки…» Втор. 23.3.
Что такого было в сыновьях Ноемини и Елимелеха, что сильные и здоровые девушки выбрали чужестранных чахликов? Им не хватало своих бравых парней? По некоторым источникам, Руфь вообще была Моавитской принцессой.
Прекрасно оценивая перспективы жизни невесток в Иудее, Ноеминь уговаривала их вернуться в родительские семьи. Орфа покорилась и со слезами возвратилась «к народу своему и к своим богам» Руфь 1.15.
Но Руфь уникальна, она сказала: «Не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом». Руфь 1.16.
Продолжение следует…