Приметой нашего времени являются популяризаторы науки. Когда Мирче Элиаде предложили опубликовать его книгу «Священное и мирское» для широкой публики, он был категорически против: это специальное знание для учёного ума. Сакральное нельзя профанировать, при любой попытке упростить формулировки оно неизбежно потеряет и часть своего смысла. Или необязательно? Необязательно при условии таланта профанатора, простите, популяризатора.
На этом основана миссионерская деятельность Церкви. При всей глубине Писания и Предания, при критической неразрешимости тайны Божества, и как Сущности и как Личности, (как и сущностно-личностной тайны любого человека, несмотря на единство нашей природы), при наших с Ним периодических конфликтах (а как вы думали? раз есть отношения, без них не обойдётся), Бог доступен любому человеку на любом уровне понимания.
При этом есть то сакральное, куда вход непосвящённым закрыт, например, Литургия верных. «Оглашенные изыдите…».
В принципе, образ порога часто символизирует границу сакрального и профанного, не говоря уже, что они часто меняются местами в нашем восприятии. Сакральное, священное — тайное, неизвестное, страшное. Отличную характеристику такого сакрального дал Рудольф Отто в своём, ставшим фундаментальным для множества исследователей, труде «Священное». Базовым для его понимания нуменозного (божественного) является первая встреча Моисея с Богом: «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню, и пришел к горе Божией Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое; потому что боялся воззреть на Бога». Исход 3.1-6. Страх и трепет, сопровождающий встречу со священным, является обязательным её признаком.
Но что интересно: в обывательском представлении мы называем «святым» как раз не страшное и не знакомое, а близкое и дорогое. Тот же порог дома — понятно, что это разделительная линия. Только учёные (и архаические люди) называют сакральным то, что за порогом, весь мир, полный опасностей, а сам дом профанным, хорошо известным, доступным и безопасным. Мы же считаем с точностью до наоборот: мой дом — это «святое», моё тайное, а что вовне — общедоступное. Очевидно, что получая любую информацию по этой теме, необходимо подразумевать и возможные разномыслия.
Логика дома накладывается и на церковь. При поверхностном подходе для человека по прошествии небольшого времени в ней не остаётся ни тайны, ни страха. Если оценивать Храм как строение с внутренней утварью, песнопения как сами по себе распевы, а слова службы вообще не слушать, он очень быстро профанируется, а Бог при этом ускользает. Храм, не являясь сам по себе сакральным, несёт в себе возможность встречи с сакральным. Как и алтарь, как и Причастие, как и любое таинство. Оно не потому таинство, что таинство физическое, в буквальном одиночестве, а потому, что подразумевает возможность ощутить тайную встречу со священным внутри себя.
Ужасно, когда сакральное профанируется самым бездарным образом. Однако десакрализация, срывание покрова лежат в основе любого познания. И именно понятое и усвоенное нами сакральное становится основой для дальнейшей жизни. Так Владимир Николаевич Лосский сообщает, что первоначально «догмой» называлось потаённое знание. А теперь мы опираемся на общедоступные догматы Церкви как на скалу. При этом сама скала движется во времени и пространстве, и один Бог знает, как она может видоизменяться, не меняя свою сущность.
Усвоенное сакральное мы навсегда складываем в сердце, как Мама Иисуса все слова людей о Нём, сохраняя к нему (явленному сакральному) трепетное отношение.
Самые большие трудности в оценке «сакральное-профанное» мы встречаем в познании личности, будь то личность другого: человека или Бога, а то и себя самих. Родитель, исполненный превозношения говорит своему ребёнку: «я вижу тебя насквозь!» Какая чушь! Не говоря уже о чувствах малыша, который представляет себя прозрачным, человеком-невидимкой со всеми вытекающими психологическими проблемами. Даже Господь Бог не видит нас насквозь в том смысле, что никто (!), включая меня самого не знает, как я поступлю в следующую минуту, какие скажу слова и какие совершу действия. Или ничего не скажу и не совершу.
Общаясь с одними и теми же людьми, мы продолжаем их открывать. Бывает, что скоро скребёшь по дну. С кем-то дольше. Но воистину бездонные только духовные люди, с ними можно прожить все жизнь и не надоест. Через них мы имеем выход в Самого Бога, а в Нём нет границ. Это люди, которые родились, чтобы «…исполнить слово Божие, тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым Его…» Кол. 1.25-26.
Продолжение следует…