На первый взгляд кажется, что Евангелие оставило нам мало информации об Иисусе как человеке. В добавок к этому нам-таки навязывается представление о Нём почти исключительно как всезнающем, всепредвидящем и так далее. Да, Он — Бог. Только вечная загадка в том, как Божество проявляется в человеке, как Оно живёт в нём. Недостаточность информации об этом только кажущаяся, на деле книги Библии достаточны в этом вопросе.
Дело в самом вопросе. Что вы хотите там найти? В каком духе, так сказать, вы действуете? Слово «ищущий находит и стучащему отворят» (Матф. 7.8) имеет универсальное действие и исполняется независимо от настроения поиска. Бог до такой степени не спорит с человеком, что, кажется, соглашается с ним по любому поводу. Только мы не знаем до поры до времени, Он открыт человеку и соглашается с ним, потому что Сам такой или Он закрылся от него медным щитом и вопрошающий видит только своё отражение (к тому же кривое), а Божество так и осталось непознанным?
Люди легко попадаются в эту ловушку по причине привычки к самообману. Не разобравшись в себе, не отделив своё доброе и злое, человек перекладывает всё своё на Господа. Между тем, в Нём нет зла. Такую ошибку допускают и почитаемые в Церкви люди. Нас призывают изучать творения отцов, это хорошо. Однако необходимо быть осторожным, имея дело не с соборными выводами, а с мнением одного человека. Православная и Католическая церкви владеют не только Писанием, как Протестанты, но и Преданием. Оно включает постановления Соборов и труды отдельных людей. И это кладезь Духа и мощные точки опоры. Традиции Предания сродни традиции науки: это ценный опыт людей и не будь его мы бы в каждом поколении изобретали колесо. Между тем, мы имеем основы и обладаем возможностью двигаться дальше и глубже, ведь откровение Бога неисчерпаемо.
Так, при всей уникальности трудов Иоанна Златоуста, его комментарий о Деве Марии вызывает большие сомнения. Он считал, что Мария была движима чувством материнской гордости, искала какого-то особенного признания, поэтому Сын и «поставил Её на место» резким высказыванием: «Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот, матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя, и кто братья Мои? И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот Матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат и сестра и матерь». Матф. 12.46-50.
Что же на самом деле имел в виду Иисус? И почему позволил Себе такой двусмысленный на поверхностный взгляд «выпад»? Примечателен комментарий митрополита Переславского и Угличского Феоктиста (Игумнова) по этому поводу: Он, разумеется, не принизил Марию и братьев, Он возвысил учеников до статуса членов семьи.
А сказать Он мог что угодно и как угодно по одной причине: между этими Двумя (Матерью и Сыном) было такое взаимопонимание, что Мария всегда поняла бы Его. Не надо искать во всех проявлениях Их жизни сверхъестественных объяснений. Святитель Николай Сербский говорит, что «Христос как Человек есть не меньшее чудо, чем Христос как Бог». А само естество человека, сотворённое по образу Творца содержит столько возможностей, что при чистом их проявлении создаётся впечатление сверхъестественного.
Отношения Матери и Сына были в первую очередь человеческими. Иисус родился и рос, как обычный человек. Божественное знание не обрушилось на Младенца, а прорастало в Нём постепенно: «Иисус же преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков». Луки 2.52. Он так же, как и мы возрастал в познании Отца, укоренял в Себе это знание до абсолютной уверенности. А то, что Он был любим людьми, случилось не по какому-то сверхъестественному внушению со стороны Бога, а являлось вполне заслуженным со стороны Мальчика.
Принято смотреть на чудо превращения воды в вино в Кане Галилейской как на всевидение Богоматери: Она якобы знала о Его сверхъестественных способностях. Однако, если в Самом Иисусе Божественное знание разворачивалось постепенно, то тем более мы должны это признать и в Марии. Конечно, она лучше всех знала о чуде Его зачатия, но будучи внутри Своей уникальной личности, и это чудо Она могла воспринимать как нечто само собой разумеющееся: иначе и быть не могло. А что было в ситуации на свадьбе, так это опыт общения со Своим Ребёнком. И это было то, за что Иисуса любили люди: способность находить выход в безвыходных случаях. Какая-то сверхъестественная для многих, а для Него вполне обычная смекалка, ясный ум и оптимизм привлекали к Нему людей. Они же и явились причиной уверенности в поведении Марии: «что скажет Он вам, то сделайте». Иоан. 2.5. Она не обратила внимания на пренебрежительное: «что Мне и Тебе, Жено?» Иоан. 2.4, однозначно понимаемое как: «нам-то какое дело?». Она знала Своего Ребёнка, Его неравнодушное сердце, Его всегдашнее стремление придти на помощь. И это о Человеке.
Нам внушают, что Она знала о Его судьбе, что Она понимала то, что сказал о Нём праведный Симеон (Луки 2.34-35) или Иисус о ещё не пришедшем моменте. Но то, как об этом говорит Писание, свидетельствует как раз об обратном: «А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем». Луки 2.19; Луки 2.51. Человеку просто невозможно жить с таким знанием, а Бог, открывая ему путь, не покажет страдания, Он скажет о последующем счастье, о Жизни. Это Он и сказал устами Елизаветы (Луки 1.42-45). Это и слышала Мать из уст других людей: о славе и счастье Своего Ребёнка. Не о смерти. Бог вообще не о смерти.
Мать и Сын были в полной мере исполнители пророческого слова об обращении сердец детей и родителей друг к другу (Мал. 4.6) как примете Нового времени. Какие-то особенные естественно-сверхъестественные отношения связывали Их, такие, что Сын не был повязан любовью Матери, но обретал в них свободу быть Самим Собой. А Мать… Она всегда готова быть рядом, чтобы принять Сына и тех, кто Ему дорог.