Он проснулся от холода. Первым, что он увидел, были лохмотья рогожки, которая заменяла ему палатку. Лохмотья болтались на предутреннем ветру, то открывая, то хороня мерцающую звезду. Такая же рогожка выполняла роль постели. Юноша ещё находился под впечатлением сна. Ему снилось море. Тёплое ласковое море. Он грелся в лучах прогревшего солёную воду солнца, а мелкие волны нежно окутывали его тело. И тут что-то безвозвратно изменилось, море стало остывать и вместе с уходящим теплом таяло ощущение безмятежности, уюта и покоя. Вместе с морем остывало и его тело. И тут «барашки» на поверхности воды окаменели, холод стал пронизывающим и безысходным, и молодого пастуха сковало льдом.
Он встал и подвигался, пытаясь согреться. Начинался новый день.
О том, чтобы поесть, можно было и не мечтать. Если кто-то вспомнит о нём, ему, может быть, дадут немного того варева, которое радивые хозяева готовят своим свинюшкам перед тем, как пригнать их за город. Но это бывает не всегда. Горожане не так уж ценили труд пастуха свиней, считая его чуть лучшим собаки. Он всё ещё иногда с ужасом вспоминал первое голодное время. Тогда ему казалось, что он вот-вот кинется на поросёнка и, впившись зубами в его плоть, станет пить кровь. Что-то страшное творилось в нём, он терял рассудок и не верил, что всё это происходит с ним.
Но это было давно, две вечности, то есть два месяца назад. Теперь он смирился и когда удавалось поесть и согреться даже находил свою жизнь сносной.
Кем он был? Он не помнил. Его воспоминания начинались и заканчивались множеством лиц, но он совсем не знал этих людей. А потом его выгнали из гостиницы. Он бродяжничал, иногда прибивался к прокажённым, иногда такие же бродяги били его за кусок хлеба. Пока он не оказался в этом городе. Казалось, что жизнь как-то налаживается.
Забрав своих подопечных от хозяев и миновав городские ворота, юноша поднялся на пригорок, направив стадо в долину. Долина хотя и была зелена и даже деревца росли на ней, представляла всё же вид удручающий, и даже тревожный. Почему-то сердце «падало» от вида скал, обрамлявших её. К этой жуткости добавлялись завывания поселившегося там сумасшедшего. Казалось не человек там, а множество зверей, ищущих добычу, делящих её, а временами, тоскующих.
Это был обычный день. Он не мог знать, насколько этот день станет необычным. Странности начались с голосов. Человеческие голоса, радостные, перебивающие друг друга, спорящие. Голоса полные жизни. Прищурившись на поднимающееся в зенит солнце, он с удивлением увидел подтверждение услышанному: шли люди. Не из Гадары, а со стороны обрыва. Это было похоже на морок, откуда они появились? Как смогли забраться на обрывающийся скалистый берег? Кто они? Это было бы похоже на морок, если бы они не казались реальней, чем всё вокруг.
Взгляд юноши почему-то отметил Одного. Этот Человек ничем не выделялся, но пастух пристально вглядывался в Него, так напряжённо, что казалось, вся его жизнь зависела от Путника.
Люди держали путь прямо к скалам. Конечно, они были чужаками и не знали, какая опасность подстерегает их. Иногда говорили, что не один безумец, а то и двое обитают там. Юноша слышал в городе, что их сковывают цепями, но они разрывают их как траву. Что-то страшное происходило, сердце его заметалось так, как будто жалость всех матерей к своим детям нахлынула на него. Не помня себя, он побежал. Спасти, защитить! Он не думал о стаде, он не думал, что получит тумаков хоть за одну пропавшую скотину. Спасти!
Он споткнулся и упал. И тут всё стихло: голоса людей, крики безумца. Казалось, птицы умолкли и ветер перестал. Пастух был ещё далеко, чтобы можно было услышать, но достаточно близко, чтобы увидеть. Голый человек поднялся с четверенек и подошёл к Тому. Странное происходило с нашим героем: это он поднялся с четверенек, он приблизился к Тому и увидел Его глаза. Ему никогда не забыть этих глаз! Альфа и омега, начало и конец были в этих глазах. И море любви, ласковой материнской любви. Мама…Мама!
Он не мог слышать слов, но он слышал их: «как имя тебе?». «Легион». «Выйди из него». «Разреши в стадо свиней». И тут тошнотворная волна прошла внутри него снизу вверх, словно что-то рвалось из него, его сотрясло и он потерял сознание.
…Он очнулся и первое, что увидел- голубое небо в мягких лучах предзакатного солнца. Чайки с радостным криком реяли в вышине и самолёт прочертил синеву. Отец! Что он наделал, что натворил… Сколько боли он посеял своим безумием…Прости, Отец!
Начиналось выздоровление. Путь домой. Возвращение.
(Рассказ основан на реальных событиях наших жизней, запечатлённых в Евангелии от Луки 15. 11-32 в виде притчи о блудном сыне и в истории освобождения бесноватого в Евангелии от Марка 5. 1-19).